- В 1999 году вы окончили курс основателя театра "Колесо" имени Глеба Борисовича Дроздова в Волжским университете имени Василия Татищева. Как вы полагаете, в чем заключается это понятие - "школа Дроздова"?
- Актер стоял для Дроздова во главе угла, он не был просто инструментом в руках режиссера. Глеб Борисович относился к актерам трепетно. И, работая над спектаклем, старался "вытащить" из артиста все, что возможно. Это было совсем не так, как делают сейчас многие современные режиссеры: я вам мизансцены поставлю, а вам нужно будет только сыграть - так, как считаете нужным. Глеб Борисович был, прежде всего, педагогом. На каждой репетиции он объяснял актерам подробно характер их ролей. И актерам было легко работать с ним. Бывает так: режиссер в конфликте с артистом и оттого отдает роль другому. Но Глеб Борисович всегда приглашал именно тех актеров, которые нужны были для роли, в каких бы отношениях он с ними ни был.
- Вы же пришли на курс Дроздова, будучи достаточно взрослым человеком…
- Мне было 29 лет, я уже был "старенький". Но меня уговорили друзья поступить на курс Глеба Борисовича. Я учился и одновременно работал монтировщиком в театре, играл в массовках. И еще успевал где-то подрабатывать. Глеб Борисович прекрасно понимал, что актеры зарабатывают мало, и не препятствовал подработке, но не в ущерб основной профессии.
- Какие роли, сыгранные в спектаклях Дроздова, стали для вас главными?
- Этапной для меня стала роль Михаила в спектакле "Мурлин Мурло". Я его сыграл так, что Глеб Борисович подошел ко мне после спектакля и сказал: "Андрей, я знаю, что вы позитивный, положительный человек. Но когда я увидел вас на сцене, то понял, что с таким человеком я в один подъезд вечером не зашел бы. Где вы этого нахватались?" "Как же, Глеб Борисович, - говорю, - вы же сами учили - наблюдать. Ну, и понаблюдал за тем, что вокруг". Еще мне был очень дорог спектакль "Трактирщица", где я сыграл главную роль вместе с моей постоянной партнершей Леной Родионовой. Как-то так сложилось, что мы постоянно играем с ней - то мужа с женой, то любовников.
- И вот в "Пяти вечерах" вы опять вместе. Мне кажется, для многих зрителей, которые привыкли видеть вас в характерных ролях, было неожиданностью увидеть вас в роли Ильина…
- У меня были спектакли, где я играл серьезные драматические роли, но они были, как правило, эпизодическими. А в основном, конечно, мне доставались роли характерные. Сложилось такое впечатление: когда приезжали очередные режиссеры и им нужно было найти кого-то на такую роль, чтобы зритель подыхал от смеха, брали Амшинского. Приходилось "хлопотать лицом". Хотя я это не очень люблю. Но мне нравится, когда зритель в зале смеется, нравится дарить людям радость. Что касается роли Ильина, она действительно стала для меня поворотной. Хотя человек он, конечно, неоднозначный. Мы с женой (она у меня театрал) поспорили по поводу Ильина. Она сказала: "Кобель твой Ильин. Почему он к Тамаре сразу не приехал, почему ждал столько лет?" Я же старался быть адвокатом своего персонажа.
- Во многом конфликт строится на том, что Ильин, который был водителем, выдает себя за главного инженера крупного завода. А зачем он врет?
- Он не врет, он старается показать себя в лучшем свете. Вам разве этого не хочется? Но к чему он потом приходит? "Каждый человек должен оставаться самим собой. Надо учиться не зависеть от чужого мнения" - вот что в конце спектакля говорит мой герой, и я с ним согласен. Нужно понять, что Ильин прошел войну, ГУЛАГ, работу в Заполярье. Я знаю, что это такое, по рассказам отца - он в Анадыре семь лет работал. И эхо войны, которое звучит в спектакле - это мне тоже очень близко. Я же вырос на книгах, на пронзительных фильмах о войне - "Летят журавли", "Баллада о солдате", "Офицеры". На потрясающих военных песнях - слушаешь их и плачешь. Со слов отца я знаю, как жили люди в оккупации. Я на расстоянии одного поколения от этого. Я все это впитал в себя. Вообще, это потрясающая пьеса. Простые фразы - но как они правдивы, искренни…
- Как вам работалось с режиссером Василием Мищенко? Это бже ыла ваша первая встреча…
- Работа была замечательным уроком для нас, актеров. Он нас так зацепил… Когда Мищенко объяснял нам что-то по поводу той или иной роли, у него слезы на глазах были. В этом спектакле собралась потрясающая актерская команда. Для меня очень важно, чтобы на сцене был актерский ансамбль. Здесь впервые в истории постановок "Пяти вечеров" на сцене был представлен автор, Александр Володин, которого сыграл наш замечательный актер Виктор Васильевич Дмитриев, и здесь звучали володинские стихи. Мне кажется, спектакль получился душевным, чистым. Что меня радует - на спектакль пришли молодые люди, многие из них были потрясены. Настоящие человеческие чувства понятны всем и всегда - независимо от возраста людей, от того, где они живут, на каком языке говорят. В 1998 году со спектаклем "Мурлин Мурло" мы ездили в Америку, показывали его в Техасском христианском университете. Сомневались: поймут ли молодые американцы нашу российскую действительность. И что вы думаете? Студенты плакали на спектакле. Говорили: "У нас все точно так же. Есть такие же ублюдки и такая же любовь - чистая и наивная". От человеческих чувств никуда не уйдешь. Тогда же в Америке мы посмотрели "Титаник", он тогда только что вышел на экраны. Я не знал английский язык ни черта. Но видел картинку на экране - и все прекрасно понимал - эту любовь и эту трагедию. И мне было неважно, на каком языке они говорят.
- Откуда у вас любовь к театру? С чего все начиналось?
- У меня папа покойный в свое время был актером в любительском театре. Часто вспоминал, как играл Жениха в "Свадьбе" Чехова, Аркашку Счастливцева в "Лесе". Когда я пошел работать в театр "Секрет", он обрадовался. Говорил: "Сын, играй в театре, это так здорово". И вот, спустя несколько лет после того, как отец ушел из жизни (я уже работал тогда в "Колесе"), у нас ставят "Лес". Подхожу к листку распределения ролей и вижу: "Аркадий Счастливцев - Амшинский". Я поднял глаза к небу и сказал: "Отец, спасибо тебе за все".
- В последнее время у вас завязался роман с кинематографом. Как это получилось?
- Началось с фильма "Только не они", который снимался у нас, в Тольятти. Я прошел кастинг и сыграл там алкоголика. Для меня это было несложно - у меня же большой опыт игры пьяниц в театре. Снимался на свой день рождения. Вот такой подарок выпал. А потом кастинг-директор этого фильма пригласила меня на роль водителя фуры в фильме "Призрак", который снимался в Москве. Меня подвели к режиссеру Войтинскому. Я сказал, что текст роли уже знаю, чему он был приятно удивлен. Потом он попросил меня сбрить бороду, потому что я приехал точно с такой же бородкой, как у Федора Бондарчука, который играл роль главного героя. Пять-шесть дублей с одного ракурса, пять-шесть - с другого. За полтора часа все отсняли к общей радости (сначала предполагались ночные съемки). По роли я разговариваю со своим сыном, который потерял мобильник. Я говорю: "Папа знает, как деньги зарабатывать, у папы ни одной вещи не пропало". Так как у меня есть сын, у которого тоже бывают постоянно какие-то проблемы, мне это было несложно сыграть. В фильме "Кожа" мне понравилось работать с режиссером Владимиром Козловым. Он попросил меня не "хлопотать лицом". Я в этом фильме сыграл порядочную сволочь, "папика" героини. Сейчас Роман Каргапольский снимает в Тольятти фильм про нашу собаку, памятник которой стоит в нашем городе. Он меня пригласил на роль чиновника в мэрии, который приказывает, чтобы собаку, которая ждет своего погибшего хозяина, убрали с дороги в питомник. Благодаря дочке он взял домой, но пес тосковал, и его выпустили на волю. В Самаре меня утвердили на роль в фильме "Борода без даты", но мне пришлось отказаться из-за плотного графика репетиций - у меня на выпуске были "Пять вечеров". Но надеюсь, фильмы, в которых я уже снялся, увидят другие режиссеры и предложат более серьезные роли. Хотя карьеру в кино как приоритет я не рассматриваю - театр для меня важнее.