- Как получилось, что вы пришли в этот театр?
- Тогда, в 1988-м, я работал в ярославском драмтеатре им. Ф.Волкова. Это был замечательный театр, и уйти оттуда было для меня непросто. Я пошел вслед за Глебом Дроздовым как за человеком творческим. В ярославском театре, где мы работали вместе с Дроздовым, у него были очень хорошие спектакли. Например, спектакль "Автобус" по пьесе болгарского драматурга Станислава Стратиева. В автобус садятся самые разные люди, между ними возникают какие-то отношения, и вдруг выясняется, что в водительской кабине никого нет. Это была мудрая притча о времени. Народ валом валил на этот спектакль.
Когда Глеб Борисович позвал меня вместе с ним уехать в Тольятти, я сказал, что помогу ему создать театр, но буду там работать года полтора, не больше. И вот видите - 27 лет, как служу в театре "Колесо". Больше 50 ролей здесь сыграл.
- Никогда не жалели о том, что перешли в "Колесо"?
- Жалел. После того, как Глеб Борисович ушел из жизни. Театр после этого сильно изменился.
- Что это был за человек и режиссер - Глеб Борисович Дроздов?
- Огромный талантище. Генератор идей. Мы за ним были, как за каменной стеной. Казалось, он мог найти выход из любой ситуации. Он был талантлив во многом - как режиссер, как организатор. Писал стихи, прозу.
- При обсуждении спектаклей заходил ли разговор о жизни?
- Конечно. Ведь театр не может существовать как замкнутая ячейка. Он - зеркало окружающей жизни.
- Глеб Борисович давал право актерам на инициативу?
- Да. Я помню: когда мы во время репетиций импровизировали на сцене, если это ему нравилось, он смеялся, как пацан. Вообще, он был большим ребенком. Глеб Борисович никогда нас не останавливал, когда мы предлагали что-то свое. Но при этом он ставил перед нами художественную задачу. И все импровизации проходили в рамках решения этой задачи.
- Многие театральные критики отмечали у него редкое чувство времени…
- Это действительно так. Он заставлял нас, актеров, быть современными во всех спектаклях. Но был один случай, когда я с ним не согласился. В начале девяностых годов театр ставил спектакль по Островскому "Бешеные деньги". И Дроздов предложил, чтобы в сцене свадьбы часть персонажей вышла на сцену не только в малиновых пиджаках, но и с современными укороченными автоматами. Я говорю: "Глеб Борисович, а оружие зачем?" Сразу мне убедить его не удалось, но уже потом, после нескольких спектаклей, он сам понял, что это не нужно. И отказался от этой затеи (от автоматов. - Прим. Волга Ньюс).
- Какие спектакли, поставленные Дроздовым, по вашему мнению, стали легендой?
- Их было немало. Например, "Женитьба" по Гоголю. Я много видел спектаклей по этой пьесе, но по сравнению со спектаклем Дроздова это была скукота. А у него был просто потрясающий спектакль. Он отличался живостью образов. Мне режиссер доверил роль Жевакина, и этот образ "маленького человека", как и другие, был в спектакле таким современным! В той постановке была щемящая нотка. Спектакль говорил о том, что человек никогда не теряет веру в жизнь, несмотря ни на что... А какой был потрясающий спектакль "Звезды на утреннем небе" по Галину! Я играл там сумасшедшего физика, который был влюблен в женщину, боготворил ее. Там была сцена, которая вызвала споры у публики. Актрису, которая играла ту женщину, Дроздов вывел на сцену обнаженной. Часть публики это шокировало. Но в этом не было никакой пошлости. В этот момент звучала потрясающая музыка, хорал, героиня была освещена прожекторами. И мой герой тянулся к ней как к Мадонне. Многие зрители, которые сначала не приняли эту сцену, потом изменили свое мнение. Даже священники ходили на тот спектакль, и потом, во время обсуждения, потрясающе говорили о нем. У Дроздова был замечательный спектакль "Отелло". Там была очень интересная сценография - образ корабля, плывущего по морю. А каким успехом пользовался спектакль "Я - бедный Сосо Джугашвили" по пьесе Коркия! Актеры там работали потрясающе, даже в эпизодах.
- Театр в те годы часто бывал в зарубежных гастролях. Как реагировала там публика?
- Принимали спектакли очень хорошо. Удивительная вещь: когда мы привезли "Женитьбу" в Англию, многие женщины в зрительном зале плакали... В Америку, в Болгарию мы возили комедийный спектакль с массой веселых ситуаций "Плутни Скапена" Мольера, спектакль "Я - бедный Сосо Джугашвили". Обе постановки произвели фурор.
- Как вы относитесь к восстановлению спектаклей? В частности, "Женитьбы"?
- Реанимировать этот спектакль было невозможно. Я не хочу обидеть никого из актеров, которые участвовали в восстановлении "Женитьбы", но получился муляж. Душа режиссера, мысли, заложенные им, из спектакля ушли. Просто показывать картинки старого спектакля с прежними мизансценами - это никому не нужно. Нужно наполнять постановку жизнью, которая идет сейчас за окном.
- Что вы вкладываете в такое понятие, как "традиции театра"?
- Нас осталось четверо - из тех актеров, которые начинали с Глебом Борисовичем. То, что в нас было заложено этим великим режиссером, есть и сейчас. Но традиция заключается не в том, чтобы бесконечно повторять то, что уже было когда-то. Она з- в другом. Традиция - это отдавать жизнь театру, своим ролям. Молодой актер, приходя в наш театр, смотрит спектакли с нашим участием, общается с нами, грешными, и понимает (не сразу, а постепенно), что в театре нужно не проговаривание текста - нужна абсолютная самоотдача. Этому учил меня и Петр Львович Монастырский, в студии которого я занимался в молодости, и Глеб Борисович Дроздов, с которым я работал столько лет. Театр - это тяжелый ежедневный труд. Если актер не готов к этому, пусть он занимается другим - идет в бухгалтеры или инженеры.
- Вы пришли в театр "Колесо" сложившимся артистом. И при этом называете себя учеником Дроздова…
- Я всегда говорю о том, что, если актер не забронзовел, он учится всю жизнь. Я преподавал когда-то, выпустил три курса молодых актеров, но при этом могу сказать, что у молодежи я тоже учусь.
- Насколько велика сейчас у вас занятость в театре?
- Пять-шесть ролей. Недавно наш главный режиссер Владимир Хрущев предложил мне роль Дон Кихота в спектакле по Булгакову. Как я ее буду исполнять - пока не представляю. Понемногу влезаю в материал.
- В вашей актерской судьбе были десятки интересных персонажей. Вы можете сказать, что полностью выразили в них себя, свое понимание театра, жизни?
- Нет. Но могу сказать, что я старался это сделать.