О чем кричит ворона
Инициатором появления барельефа на доме на улице Куйбышева, 96 (Дом кино), где долгие годы жил художник, стали областное правление Союза художников России (когда его председателем был Рудольф Баранов), сестра Пурыгина Эмма Захаровна и председатель  Русского культурного центра «Самарский Собор» Галина Рассохина.
Скульптор этой идеей вдохновился. Тем более что сам он был хорошо знаком с Пурыгиным и провел с ним не один час в беседах о жизни и творчестве. Состояние творческого взлета и передано Алексеем Кузнецовым в скульптурной композиции. Объемный барельеф позволяет увидеть художника с разных сторон… На голове – любимый им берет, на губах – улыбка, которая редко появлялась у художника в его трудной жизни. Рядом – палитра с кистями, а на заднем плане – приоткрытый занавес, за которым виден кусочек картины с обломанной веткой. Над картиной – кричащая ворона.

«Вороны часто появлялись на его полотнах, - объясняет Алексей Кузнецов. – Моя ворона на барельефе орет. Она как будто обращает внимание прохожих: подойдите, прочитайте, что за человек жил когда-то в этом доме. А рядом – мемориальная табличка о Валентине Пурыгине».
Этот выразительный образ пришелся по душе инициаторам увековечения памяти одного из самых выдающихся самарских художников.
Алексей Кузнецов и архитектор проекта Ринат Бикташев готовы продолжить работу, чтобы барельеф появился на доме, где жил Пурыгин. Тем более что в сентябре Самарский городской департамент по вопросам культуры, спорта, туризма и молодежной политики дал архитектурно-планировочное задание на установку барельефа. А ранее городская общественная организация «Музей Валентина Пурыгина» обратилась с предложением об установке мемориальной доски в комиссию по увековечению памяти выдающихся личностей и исторический событий Самары, и та рекомендовала городским властям стать заказчиками нескольких мемориальных досок, в том числе и Валентину Пурыгину. Однако без заключения договора между городским департаментом и авторами – Алексеем Кузнецовым и Ринатом Бикташевым – все это может остаться лишь добрыми намерениями. Превращение гипсовой модели в бронзовую скульптурную композицию – дело не только технически сложное, но и недешевое.
Кладбище нереализованных проектов
Алексей Кузнецов - замечательный мастер, получивший недавно звание «Заслуженный художник Российской Федерации», председатель правления Тольяттинского отделения Союза
художников России - порою жалеет, что когда-то приехал в этот город. Его мастерскую, населенную знаковыми персонажами нынешнего и минувших дней, можно было бы назвать музеем нереализованных проектов.
В свое время высокую оценку на Всероссийской выставке в Центральном Доме художника получила работа Кузнецова памяти Игоря Талькова - «Памятный знак «Набат России». Работа очень понравилась маме Талькова, Ольге Юрьевне, проект одобрили и на городском совете. Но, как это часто бывает, все  остановилось, когда встал вопрос о финансировании.
Скульптура адмирала Ушакова должна была стать частью ансамбля на тольяттинской улице его имени. Над проектом поахали, и на этом дело закончилось. К 65-летию Победы Кузнецову заказали проект скульптурной композиции, которая украсила бы Молодежный бульвар в месте его слияния с  улицей  Победы. Алексей Михайлович сделал несколько вариантов. Один из них – с фронтовым гармонистом, скульптурным портретом отца Алексея Михайловича, который любил играть на саратовской гармошке. И деньги на проект от спонсора нашлись, но на стадии согласования все забуксовало.
Вот модель памятника первому директору ВАЗа Виктору Полякову (на ней он представлен как капитан плывущей ладьи), а вот гипсовая скульптура Василия Шукшина – одного из любимых писателей Алексея Кузнецова (ее изначально планировали поставить в сквере напротив Самарского дома актера). Когда руководитель Центра Шукшина в Самаре Геннадий Матюхин нашел спонсора, и памятник был отлит из бронзы, он нашел «прописку» в Сростках, на родине Василия Макаровича.
Один из самых необычных проектов – памятник русскому изобретателю автомобиля Леонтию Шамшуренкову, который еще в 1752 году сделал проект «самобеглой коляски», она и стала прародительницей современного авто. В ней даже «верстомер» был предусмотрен. По замыслу автора, в центре скульптурной композиции – фигура самого изобретателя на фоне колеса, символа движения вперед. По одну сторону от него была бы сама бронзовая «самобеглая коляска». А по другую – самая последняя вазовская модель. Эта скульптурная композиция, как и многие другие, так и осталась только в мастерской автора.
Сам скульптор тоже не может остановиться в своем творческом движении. Получая деньги за заказные работы (в основном – барельефы на надгробных памятниках), почти все тратит на материалы, из которых создаются новые образы в его мастерской. Этот «музей» с каждым годом становится все богаче. Многие работы можно увидеть на выставках. Жаль только, что городская среда заполняется больше рекламными баннерами, чем произведениями искусства.

Источник: газета «Волжская Коммуна», 14 октября.