В Тольяттинской филармонии 25 августа состоялась премьера оперы-водевиля "Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом". Режиссер-постановщик Антон Гопко (Тольятти - Лион/Франция) обратился к малоизвестному произведению, над которым трудились три крупнейших деятеля Золотого века русской культуры.

Музыку к водевилю написал Алексей Верстовский, а либретто - Александр Грибоедов и Петр Вяземский, причем Грибоедов сочинял диалоги, а Вяземский - тексты песен. Как признался режиссер, он давно искал случая, чтобы поставить это своеобразное произведение. И в глубине души помышлял о некой реставрации любопытного музейного экспоната. Талантливо сработанного, сделанного знаменитыми деятелями русской культуры, но все же экспоната. Но когда начали работать, то оказалось, что источник не нуждается ни в какой скидке - ни на эпоху, ни на жанр. Произведение о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, о кризисе традиционной семьи оказалось абсолютно живым и полнокровным.

"Это сочинение, конечно, не такое масштабное, как "Горе от ума", но оно сделано уже сложившимся художником, - рассказывает Антон Гопко. - И единственная причина того, почему мы с ним мало знакомы, - в том, что, при всей кажущейся пустячности, его невероятно сложно ставить. Часть партий написана для драматических актеров, и есть партии, написанные для профессиональных оперных певцов, причем довольно сильных".

Например, роль Рославлева-старшего писалась специально для выдающегося тенора Петра Булахова - отца известного композитора. В данном случае эту партию исполнил Антон Филинов - студент тольяттинского музыкального училища. И конечно, по словам режиссера, в процессе работы были колоссальные технические, вокальные сложности, но упорство Антона, желание не просто спеть, а создать сценический образ очень помогли.

И все же основная сложность постановки заключалось в том, что это не совсем опера и не совсем драматический спектакль. "Новая опера-водевиль" - так обозначили жанр произведения его авторы. Для того чтобы объединить в одно целое две "не смешивающиеся жидкости"- драматическую и оперную, - режиссер-постановщик сделал необычный стилистический ход и добавил ко всему прочему аранжировку для оркестра русских народных инструментов.

"Оркестр народных инструментов Тольяттинской филармонии мгновенно схватывает настроение, не просто аккомпанирует, а чувствует характер, атмосферу ситуации. Я в Интернете нашел фрагменты оперы, когда их прекрасно исполняют как романсы, - говорит режиссер, - но в пьесе-то у героя в этот самый момент окончательно "сносит крышу", и понятно, что оркестр тут играет не как в концертах, а по-другому. И мне кажется, наша аранжировка  оказалась таким спасательным трюком, который нас органично привел к заветной художественной целостности спектакля".

Если уж продолжать говорить о трудностях, то ко всему вышеперечисленному добавляются предельно сжатые сроки. На постановку было выделено три недели. Но актеров утешало только то, что мировая премьера в Большом театре в 1825 г. была подготовлена за две недели.

"Нас это подстегивало, - говорит Антон Гопко, - там были, конечно, другие ресурсы, другая стилистика и другие требования к актерскому мастерству. Например, исполнитель роли пана Чижевского до такой степени был не готов, что суфлер за него не только говорил, но и пел. Что не помешало успеху спектакля".

В Тольятти и пели, и говорили без помощи суфлера. И если на генеральном прогоне еще чувствовались некоторые шероховатости, то в день премьеры все прошло гладко.