С Оксаной мы беседовали накануне ответного матча полуфинала Кубка ЕГФ между "Ладой" и "Астраханочкой". Именно с него сама гандболистка и начала разговор.
- Первый матч я не смотрела, не было времени. Но в Интернете потом прочитала, что судили "Ладу" очень жестко. Семь мячей - хорошая фора для Астрахани. Но считаю, что "Ладе" под силу отыграть это отставание. Просто команде в ответном матче надо стать единым целым, чтобы пройти в финал. И не такую фору можно отыграть.
- В вашей практике случалось подобное?
- Важно, что в практике нынешней "Лады" такое было два года назад, когда девчонки датский "Хольстебро" прошли, проиграв в первом матче восемь мячей. А на моей памяти был другой матч. Я тогда еще за "Кубань" выступала. В Кубке кубков, по-моему, в 1999 г., играли с французским "Метцем". Первую игру дома выиграли с разницей девять мячей. Причем пропустили дома мало (23:14 – Прим. ред.). То есть в гостях могли смело те же девять проигрывать и проходили бы дальше. Нас все заранее поздравляли, да мы и сами после первой игры были уверены, что в гостях проблем не возникнет.
- По рассказам игроков того времени могу судить, что судьи вас там, образно говоря, "прибили".
- Так и было. Нас стали с первых же минут откровенно "прессовать". Но я уверена: если бы мы были настроены на серьезное противостояние, выдержали бы. А приехали с мыслью о том, что мы уже прошли дальше. Вот и проиграли 11 мячей. До слез было обидно. Зато урок на всю жизнь получили. Самое интересное, что на следующий день после матча этот спортзал, в котором нас засудили, сгорел. Остались одни штанги. Мы тогда еще говорили, что всевышний наказал "Метц". Пусть и таким жестоким способом.
- Болельщикам и журналистам ты запомнилась в первую очередь своим характером. Такое впечатление, что ни на поле, ни за его пределами ты никого и никогда не боялась.
- Наверное. Я ведь тоже прекрасно понимала, что в техническом плане были игроки сильнее меня. Но я с детства не переносила несправедливость. Такой характер от рождения. Всегда могла постоять за себя, своих близких и друзей. В школе, помню, был случай, когда совком ударила по голове мальчишку, который сильно обидел мою подругу, да и меня тоже. У него кровь текла по лицу, видимо, я ему кожу рассекла на голове. Он сам испугался, а я ему говорю: "Что же ты плачешь, ведь ты сам виноват". В общем, я была не то что хулиганистой девчонкой, но все знали, что спуску в случае чего не дам никому.
- Тебе довелось пройти непростую школу самых, пожалуй, эпатажных тренеров страны - Александра Тарасикова и Евгения Трефилова.
- Знаете, я не считаю их такими уж деспотами, как многие думают. Они ведь что хотели: чтобы играли хорошо, тренировались правильно, в жизни ошибок не допускали. Да, они жесткие, но это их профессия. Тот же Трефилов на тренировках всегда был с нами в работе, бегал вместе с нами, выкладывался так же. С тренировки всегда выходил как выжатый лимон. Да он и сейчас такой же. Он и к себе, и к нам равные требования выдвигал. Да, иногда бывает резок в словах. Но на площадке. А за ее пределами это совершенно другой человек. Да вы и сами это прекрасно знаете.
- Слышал историю, как Александр Тарасиков, будучи тренером "Кубани", подрался с кем-то из судей во время матча…
- Было такое, я как раз тогда за "Кубань" играла. С одним из нынешних инспекторов ФГР, тогда арбитром. Представляете, невысокий Тарасиков, чуть больше 160 см ростом, бросился на судью-гренадера под метр девяносто. Схватил его, повалил на пол. Там не столько драка была, сколько потасовка. Никто никого не бил. Просто по полу покатались. Видимо, Александр Иванович был недоволен судейством и именно так выразил свой протест.
- А зачем тебе было уходить из успешного "Ростсельмаша", из родного города, где ты успела стать чемпионкой России, в "Кубань"?
- Я в 16 лет попала в первую команду "Ростсельмаш", но в основной состав не проходила. И чемпионство 1994 г. мне досталось, можно сказать, авансом. Результат делали взрослые игроки, молодежь выпускали мало и не каждый матч. В середине 90-х еще система была, когда при победе в 10 и более мячей начислялось команде не два очка, а три. Естественно, все пытались выиграть как можно крупнее. И молодежи вообще стало игрового времени доставаться очень мало. Разумеется, ни о каком прогрессе в моей игре речи не шло.
- Решение о переезде принимала самостоятельно?
- Умные люди подсказали, что надо так сделать. Я была обласканным любовью ребенком, и мне непросто было решиться на переезд в другой город, хотя мне исполнилось 20 лет. Но я и сама понимала, что мне нужно как можно больше играть, пройти через определенные жизненные трудности, начинать самостоятельную жизнь. А "Кубань" в то время была молодой по составу командой, которая играла в агрессивный гандбол, постоянно доставляла проблемы лидерам. Если и не побеждала их, то трепала основательно. Да и Тарасиков мне обещал, что я буду много играть, и слово свое сдержал.
- Говорят, он не просто тренировал, но и режим у него был чуть ли не военный в команде.
- Нет, казарменного положения не было. Но Александр Иванович следил за своими игроками. Чтобы режим соблюдали, не попали в какую-нибудь неприятную ситуацию. Приезжим игрокам "Кубань" снимала жилье, обязательно с телефоном. И в 23 часа Тарасиков обязательно всех обзванивал, проверял, дома ли. И о каждом нашем шаге он все знал.
- Откуда же?
- Так соседи докладывали. Да и вообще у него в Краснодаре масса знакомых, так что мы были под негласным надзором. Один раз случай был забавный. Как-то раз возвращались домой с дискотеки втроем: я, Нигина Саидова, Катя Васильева (все – игроки "Лады" первой половины 2000-х. - Прим. ред.). Поднимаемся в квартиру и застреваем в лифте. Время – 22:50. До контрольного звонка 10 минут. Мы реально испугались – на санкции Тарасикова нарываться никто не хотел. Звоним из лифта в диспетчерскую, нам говорят, лифтер часа через два придет. Мы дали дежурной номер телефона, просим позвонить Тарасикову, объяснить ситуацию. Она нам минут через пять звонит, говорит, что он не верит и требует расписку от лифтера. Пришел лифтер, открыл лифт, вышли мы, а он пьянющий. На ногах стоит, но говорит с трудом. Мы его за грудки: пиши расписку. Он – не буду писать. Сам-то мужик здоровый. Ну и мы, три гандболистки, самая маленькая под метр девяносто, приподняли его, прижали к стене и сказали, что если он не напишет, то сильно пожалеет. Мужик, по-моему, в момент протрезвел. Все написал. Принесли мы записку Тарасикову, тогда он нам поверил, что мы в лифте действительно сидели.
- Мне запомнилась еще одна яркая картина. Зимой 2001 г. "Лада" играла тур в Воронеже, где встречалась с тогдашним основным своим конкурентом, волгоградским "Динамо". Помню, в перерыве матча Евгений Трефилов, как обычно, на повышенных тонах что-то говорил. Все игроки втянули головы в плечи. Только Оксана Роменская что-то ему активно возражала.
- Те матчи в Воронеже помню, а что касается возражений Трефилову, то детали в памяти не отложились. Вероятно, мне показалось, что он несправедливо говорил что-то. В этом случае я молчать ни за что не стану.
- Среди болельщиков ходят байки, что Трефилов тебя слушался. Особенно это мнение укрепилось после Олимпиады-2008. Телекартинка на всю страну запечатлела, как ты крикнула ему, чтобы он успокоился.
- Это неверное суждение. Я игрок, он тренер, все было как раз наоборот. А что касается того эпизода, я его прекрасно помню. Играли четвертьфинал с Францией. На Олимпиаде это самый страшный матч. Победил – и ты почти наверняка в медалях. Проиграл – ты никто. Матч был очень тяжелый, наверное, самый сложный в моей карьере. Все время играем мяч в мяч, китайские судьи тянут Францию за уши. Уходя на замену, я кое-что крикнула, извините, процитировать не могу для газеты. Скажу так, касалось как раз арбитров. И с ужасом вижу направленную на меня камеру с включенными красными огоньками. Замечаю, как моментально "закипает" и без того заведенный Трефилов. Понимаю, что сейчас он что-то скажет, не предназначенное для широкой публики. И тогда я ему крикнула: "Спокойно!"
- Это вошло в трансляцию, а вот твоя фраза не попала…
- Я, хоть и на взводе была, но помнила, что трансляция матча шла не в прямом эфире, а с отставанием минут в 20. После финальной сирены я сразу побежала к комментатору Сергею Приголовкину, чтобы он попросил вырезать тот момент из трансляции. Но, по-моему, на ТВ и без моей подсказки это сделали. Поэтому страна услышала только одно мое слово.
- Тебе лично, помимо упомянутого в начале разговора матча с "Метцем", приходилось сталкиваться с судейским произволом?
- Бывало. Приведу пример. Когда я уже в Звенигороде выступала, играли в Лиге чемпионов в Дании против "Виборга". Судили венгры, которые по-русски понимают. Они с первых минут начали лично меня, как центрального защитника, провоцировать. В игре порой острое словцо вставишь в азарте, они тут как тут. То две минуты дадут ни за что, то жестами покажут: мол, молчи, а то удалим. То начинают объяснять, что слишком жестко играю. Словом, из равновесия выводят. И я понимаю, что надо терпеть. Ради результата не обращать на все привходящие моменты внимания. Иногда такие моменты даже помогают лучше играть, заставляют лучше концентрироваться. Порой и по-хорошему мобилизуют команду. Но это не всегда, конечно.
- В гандболе ты выиграла на зависть многим кучу трофеев. Игровая карьера прошла счастливо. Как сейчас?
- От активной работы в гандболе я отошла. Сейчас все внимание семье: мужу, дочери. Могу сказать, я очень счастлива. Алисе только полтора года, я пока в декретном отпуске. Но, честно говоря, тянет в гандбол. Играть, понятное дело, уже не смогу. А вот тренировать хочется. Тем более я уже успела поработать с детскими командами. Надеюсь, вернусь когда-нибудь к этой работе.