Мы живем в долг
- Вы часто читаете лекции перед студентами и научным сообществом. С чего вы обычно начинаете свой монолог?
- Наверное, с того, что ничто в мире не дается даром. Мы привыкли платить за квартиру, платим налоги, с удовольствием отдаем деньги за еду и развлечения, вот только природа, от которой мы зависим и ресурсами которой пользуемся регулярно, ничего взамен не получает.

Мы живем в долг, забирая от природы то, что нам необходимо, а взамен отдаем лишь отходы производства и жизнедеятельности, тем самым еще больше усугубляя общую давно уже неблагоприятную экологическую ситуацию.

А между тем, в мировой практике существуют компенсационные механизмы. Например, когда потребитель (в частности, предприятие) компенсирует государству наносимый природе вред в денежном эквиваленте. Эти средства, в свою очередь, идут на экологические мероприятия. Так происходит в европейских странах.

У нас, увы, соответствующие механизмы экономики не работают. Иначе чем еще объяснить тот факт, что наши авиакомпании, входя в воздушное пространство Западной Европы, платят им штрафы, потому что наше горючее не соответствует общепринятым стандартам. В то время как внутри России подобных санкций не предусмотрено.

Одним из важных шагов в этом направлении является переход мирового сообщества на путь устойчивого развития. В 2012 г. в Рио-де-Жанейро прошел мировой саммит на высшем уровне РИО+20, на котором страны признали, что без экологизации всех форм взаимоотношений человека и природы мир обречен. Россия вошла в этот процесс еще в 1996 г., когда президент РФ Борис Ельцин подписал указ "О концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию". Однако этот процесс в нашей стране идет вяло….
- Но ведь на ее охрану ежегодно тратятся немалые суммы...
- И их явно недостаточно. Я глубоко уверен (и мировой опыт показывает это), что если не вкладывать в охрану природы минимум 3% – максимум 7% от общего бюджета, ситуация будет ухудшаться. Что и происходит в России.

Один из важных экологических законов, сформулированных американским биологом и экологом, кандидатом в президенты США в 1980 г. Барри Коммонером, гласит, что ничто не дается даром. Кстати, риторически: почему, в отличие от Конституции и Уголовного кодекса, мы не спешим выполнять законы экологии? Ведь от этого зависит не только экономическое развитие, но и главнейшая ценность – жизнь людей и в целом планеты.

Об этом много писал выдающийся русский энциклопедист, академик В.И. Вернадский, чей 150-летний юбилей широко отмечался в России и в Самарской области. Известный вопрос – где взять деньги.

Одно время на территории нашей страны неплохо работали экологические фонды. Все те платежи, которые шли за нарушение природоохранного законодательства, уходили в качестве целевых назначений на финансирование экологических программ. Причем часть этих денег шла на те же "проштрафившиеся" предприятия, которые обязывались выполнить работы по очистке своих сточных вод, рекультивации земель и так далее.

Сейчас практика утеряна, но без нее не будет прорыва в области сохранения среды обитания. Да и бизнесу к этим вопросам следовало бы относиться более внимательно.
Леса вырубили
- Как вы можете охарактеризовать экологическую обстановку в Самарской области? И что на нее влияет в первую очередь?
- Самарская область, несмотря на то что в силу своего географического положения находится на периферии, сегодня является одним из центров экономики и науки. Да и населения у нас достаточно. Но почему все же, выражаясь словами Роберта Рождественского, "все меньше окружающей природы, все больше окружающей среды"?

Рост промышленного и сельскохозяйственного производства напрямую связан с сохранностью природы. Вот только один пример. Самарская область расположена в двух природных зонах – лесостепной и степной. Еще в недавнем прошлом (начало XX в.) ее лесистость составляла 28%. К настоящему времени она уменьшилась до 12%.

Куда делись леса? Вырублены и в лучшем случае превращены в земли сельхозназначения, которые используются неэффективно.

А каковы последствия? Потеря гумусового горизонта, овражная эрозия, изменения микроклимата, обмеление рек... И ликвидация этих последствий требует привлечения новых средств и сил. Но лес – это еще и среда обитания растений и животных, это сложно устроенный биогеоценоз. Поэтому дальше процесс уничтожения лесов продолжаться не может.

Я часто говорю об опыте разведения леса в Самарской области в конце ХIХ в., который связан с именем Нестора Карловича Генко. Он доказал, что можно сажать лес даже в условиях сухой степи. Его лесные полосы (а их много – порядка 1261 га в губернии) – лучшее тому доказательство. Прошло уже сто лет, но эти посадки в Безенчукском, Волжском, Кинельском, Красноярском, Хворостянском районах существуют и поныне. Они объявлены памятниками природы, образцами степного лесоразведения.
- То есть вы выступаете за восстановление лесов?
- Конечно, и не только за восстановление, но и сохранение существующих лесных массивов. Иначе регион ждет тяжелейший экологический кризис. Наступит своего рода точка невозврата, когда никакие меры по реанимации экосистемы уже не помогут. На земном шаре уже есть такие примеры, когда плодородные почвы превращались в пустыни.
- Можете ли вы оценить, насколько быстрыми темпами сегодня идет наступление технического прогресса на окружающую среду?
- У меня складывается ощущение, что сейчас все процессы, которые происходят в нашем обществе, происходят стремительно. Это относится и к экономике, и к науке, и, увы, к экологии.

В нашем институте есть уникальные данные по уродствам среди молоди рыб. Исследования, проводимые с начала 50-х гг. XX в., показывают, что после того как Волгу разделили каскадами водохранилищ и крупные города стали сливать в нее свои стоки, химический состав воды изменился в худшую сторону. Сегодня 90% мальков, только что появившихся из икринок, имеют аберрации (уродства), не совместимые с жизнью.

То есть огромное количество рыбы, которая могла бы вырасти, умирает на стадии личинки. И только 10% имеет возможность вырасти до репродуктивного возраста.

Экосистема меняется на глазах. Меняется климат, что тоже спровоцировано нашей хозяйственной деятельностью. Происходят глобальные природные изменения. Меняется ландшафт, он становится менее емким и привлекательным.
Свободный доступ на Стрельную – экологическое преступление
- На территории нашей области еще остались нетронутые уголки природы, где человек не успел развернуть свою хозяйственную деятельность?
- Совсем уже мало. Пожалуй, это Жигулевский заповедник. На его территории есть участки девственного, совершенно не тронутого человеком леса. Деревья растут, старятся, умирают, падают, перегнивают, накапливается биомасса, которая в дальнейшем используется животными и растительными организмами в качестве пищи – эта экосистема продолжает поддерживать саму себя. Идеальный жизненный цикл, такой, каким ему положено быть изначально.

Казалось бы, можно использовать этот опыт для применения на других лесных участках в нашей губернии. Но мы не хотим этого делать, потому что это требует перестройки нашего мышления и вложения дополнительных средств. Ведь мы считаем, что пока природа еще держится, можно продолжать жить по-прежнему, в долг. Нам кажется, что кислорода и полезных ископаемых, чистой воды хватит нам и нашим детям, а что будет потом – нас не касается.

Причина такого отношения – в том, что мы очень ограниченны в своем мышлении, большинство наших ожиданий – эмпирические, они не опираются на фундаментальные законы природы и экологии. Обжегся о печку – больно, значит совать палец в огонь нельзя. Что же касается взаимоотношений с природой, то человечество уже много раз обжигалось, но продолжает вести себя по-прежнему. Давно уж вышли из употребления такие слова, как рачительность, бережливость, любовь к природе.
- На ваш взгляд, тех природоохранных мероприятий, которые проводятся на территории "Самарской Луки" и, в частности, в Жигулевском заповеднике, достаточно?
- По поводу ведения природоохранной деятельности на территории НП "Самарская Лука" сегодня существует много разных мнений. Кому-то не нравится то, что за нахождение на территории национального парка взимается плата. Я сам сначала был против этого, но потом изменил свою точку зрения. Если люди не умеют ценить то, что им дается даром, пусть платят за это деньги.

За услуги мы повсеместно платим, пора платить и за экосистемные услуги. Это сегодня представляется справедливым.

Однако должны быть места, которые являются эталонами природы, имеют исключительную научную ценность. В Самарской области таких мест немного. Это Жигулевский государственный биосферный заповедник им. И.И. Спрыгина, Рачейский, Раменский, Красносамарский и Бузулукский лесные массивы, Новодевичьи горы.

Это гордость Самарской земли, и она должны быть неприкосновенна, это истинный капитал, на проценты с которого мы и должны жить. Вот поэтому я говорю, что круглогодичный доступ на Стрельную гору, создание гигантской лестницы на ней – пример экологического преступления.
К лесным пожарам были не готовы
- Одной из самых серьезных экологических потерь в Самарской области стали лесные пожары 2010 года. Как вы считаете, можно ли было их предупредить?
- Если говорить о причинах того страшного пожара, то главная, на мой взгляд, в том, что о лесе просто забыли. Жители и власти города забыли, что лес им жизненно необходим.

Во-первых, он делает Тольятти уникальным – таких мегаполисов, в центре которых находилось бы несколько тысяч гектаров зеленых насаждений, в мире единицы. Во-вторых, это прекрасная зона отдыха для горожан. Ну и, конечно же, лес влияет на водообеспеченность, на чистоту воздуха. Он продуцирует фитонциды, благотворно влияющие на наше здоровье.

Находясь в экстремальных условиях, эта экосистема требует управления, за лесом нужен уход. Придя к пониманию этого раньше, можно было бы не допустить этой ситуации. Однако оказалось, что в засушливое лето 2010-го никто не вырыл противопожарных полос, не проверил, готовы ли экстренные службы к оперативной ликвидации пожара...

Огонь уже бушевал несколько часов, пока пытались разобраться, в зоне чьей ответственности лежит тушение пожара. Город ссылался на то, что это не их территория, Ставропольский район, в свою очередь, тоже отказывался брать ситуацию под свой контроль... Мы оказались не готовы к этому. В итоге 25% тольяттинского леса мы потеряли.
- Есть ли что-то, что поможет не сегодня, так завтра вернуть Тольятти эти зеленые территории?
- Трехлетняя целевая программа по восстановлению тольяттинского леса заканчивается. Денег выделили достаточно, но я, если честно, пока не вижу эффективности их освоения. Попробую рассуждать не как ботаник, а как житель города: если в 2011 г. на месте горельников начали сажать новые деревья, то два года спустя – в этом году – мы уже должны видеть какой-то результат. Допустим, посадили сосну. Она каждый год дает прирост около 20 см. Надеюсь, в этом году мы это заметим.
Хотя, конечно, меры, которые сегодня принимаются областными и городскими властями, больше похожи на реанимацию. Она, как и в случае с человеком, не должна быть долгой – либо ты выживаешь, либо нет.

О выздоровлении леса речи пока не идет. Более того, по периметру выгоревшей территории в ближайшие годы будет идти усыхание леса – деревья, оказавшиеся на опушке, выжили, но лишились привычного им окружения из себе подобных. Таким образом, мы какое-то время продолжим терять лес.

Затягиваться эта тяжелая рана будет очень долго. Поэтому ни в коем случае нельзя успокаиваться на завершении нынешней трехлетней программы. В лес нужно вкладывать деньги до тех пор, пока он не поднимется и экосистема не начнет поддерживать себя сама. Только тогда ее можно будет отключать от "аппарата искусственной почки".
- Этот год проходит под знаком российского Года охраны окружающей среды, издан указ президента РФ, правительство Самарской области опубликовало соответствующее постановление. Чего ожидаете вы от этого года?
- Это хорошие инициативы. Природоохранная общественность, жители губернии действительно озабочены сохранностью окружающей среды и делают все от них зависящее. В текущем году еще и 30-летие Института экологии Волжского бассейна РАН, единственного академического института в Среднем Поволжье, но это уже другая тема.

В середине сентября в Тольятти будет проходить XIII съезд старейшего Русского ботанического общества, члены которого – крупные специалисты в области охраны природы, изучения растительного мира. Проведение съезда в Тольятти – это дань уважения научного сообщества к Самарской области, которая не только хранит лучшие традиции ботанической науки, но и активно их развивает.

Хотелось бы верить, что все происходящее в Самарской области в Год охраны окружающей среды даст свой положительный результат и будет полезным и нужным. Нам здесь жить.