Из сообщений античных писателей, в основном Страбона, уроженца Амасии, становится очевидным, что его родной город, подобно соседней Зеле, постоянно испытывал давление царей, которые стремились ограничить полисные земельные владения подчинением непосредственно царской власти и включения в состав так называемой Хоры.

Цари назначали в города специальных чиновников, следивших за выполнением царских указов и распоряжений, которым обязаны были подчиняться все граждане полисов. В храмовых центрах, например в Комане, функции царского наместника исполняли верховные жрецы главного храма города, посвященного богине Ма-Эннио. Они являлись, обычно, царскими наместниками области Даксимонитиды, в состав которой входила Комана Понтийская.

Греческие города помельче, например Абонутейх, подчинялись наместникам-стратегам или диойкетам тех областей, в состав которых входили. При таком положении многие греческие центры постепенно утрачивали политические привилегии и свободы, что показывает пример того же Абонутейха. В этой древней милетской колонии получение гражданства зависело от принадлежности к фратриям - политико-административным институтам полисной власти, характерным для многих полисов в период их расцвета. Членство во фратрии давало гражданину полиса право владеть земельной собственностью, укрепляя полисное землевладение. Ко второй половине II века до н. э. фратрии Абонутейха превратились в религиозно-культовые объединения без прежних политико-административных функций. Они полностью попали под влияние царской власти и даже стали ею финансироваться через царских наместников, которые стали занимать важные почетные должности в этих объединениях как лица, фактически подчинившие полисы своей власти, а значит и власти царей. Ни о какой земельной собственности граждан - членов фратрий - не могло быть и речи, поскольку вся земля принадлежала царям, верховным собственникам всей земли в государстве.

И только такие важные полисы как Амис и Синопа сумели сохранить незначительное количество полисной земли, которую принято называть «прилегающей» к полису и считать поделенной на участки-клеры граждан.

С середины II в. до н. э. понтийские властители перешли к проведению филэллинской политики, в результате которой у них установились тесные отношения с ведущими греческими государствами Эгеиды. Как следствие такой политики несколько смягчились и их отношения с Римом.

Одновременно стали налаживаться политические и экономические связи с эллинскими городами Причерноморья, испытывавшими в это время немалые трудности и потому кровно заинтересованными в торговом партнерстве с полисами северного побережья Малой Азии, находившимися под властью царей Понта.

Данное обстоятельство накладывало отпечаток на политику понтийских царей по отношению к их греческим подданным: ко времени правления Митридата V Евергета относится оживление деятельности фратрий уже как культурно-религиозных организаций в городах, что показывает в частности пример Абонутейха, а также начало строительства новых городских центров, облагораживание улиц и отделку внутренних двориков зданий мозаикой по примеру римских греческих традиций того времени.

Цари имели и здесь свой расчет: установлением связей с греками и заигрыванием с подданными внутри него они пытались укрепить пошатнувшееся экономическое положение державы в результате неудачной войны 183-179 гг. до н. э. и тяжелой контрибуции.

Однако, несмотря на поощрение греческих культурных и политических традиций, понтийские цари продолжали следовать иранской первооснове своей власти. Поощряя полисные права и привилегии, основав новые центры (Лаодикею, Евпаторий, Митридатий) и превратив в полисы некоторые бывшие укрепления на царской земле (Хабакту, Газиуру, Пимолису), Митридат V и особенно Митридат VI по-прежнему оставались верховными собственниками всей земли в государстве.

В результате полисное землевладение - непременный атрибут филэллинской политики - ставилось в зависимость от землевладения царского, что существенно ограничивало полисы в их правах.

Одним из проявлений этого стало укрепление царского земельного фиска. Усиление царского землевладения и фиска осуществлялось путем строительства укрепленных поселений и крепостей типа военно-хозяйственных поселений - катойкий или клерухий.

Осуществляя военный и административный контроль, цари Понта сдерживали сепаратизм полисов, их тенденцию к автономии. Эллинские полисы получили право иметь свои отряды в царском войске, греками были стратеги и магистраты, а большинство ведущих должностей в дворцовой администрации и военно-административной системе управления получили представители Амиса, крупнейшего эллинского полиса Понта. Все это способствовало более тесному союзу дворцовой администрации и греческого населения царства.

В то же время средние и низшие звенья укреплялись за счет выходцев из среды местного малоазийского населения. Воинские контингенты в городах также комплектовались из представителей различных областей Малой Азии, Восточного Причерноморья и Закавказья. То же можно наблюдать на царских укреплениях— «хоры базилике», особенно на тех, которые располагались в непосредственной близости от полисов, имевших привилегии в системе земельных отношений. Какое-то время такая политика способствовала росту экономики, укреплению межполисных отношений, развитию товарообмена между городами и обширной хорой внутренних регионов.

Поскольку греческие города Южного Причерноморья издавна считались главными торговыми партнерами северопричерноморских полисов, подъем экономики Понта, при некотором упадке и социально-экономическом кризисе в городах северного побережья Черного моря, способствовал стремлению последних прочнее связать себя с понтийскими монархами, прослывшими филэллинами и готовыми, как казалось, поднять на новый уровень ремесло, торговлю, аграрное производство в городах Причерноморья.